Начала не было, не будет и конца. Мне-то разум говорит, безбрежен мир. Без формы его не в силах я представить себе ясно. Я в форме заключен и все в форме вижу. Текут в эфире бесконечно конечные миры – творения, планеты. Я вижу глазом их форму, вижу – понимаю. П.П. Чистяков

Процесс творчества подобен горе, озаряемой солнцем; однако зачастую художники «видят неизменность горы, не замечая неиссякаемой изменчивости солнечного света», – так позволительно истолковать перефразированное высказывание музыканта-педагога Н.Е. Перельмана о фигуре Шуберта. Мы буем говорить о художниках и тех, кто в поисках.
Для Петербурга обращение к творческим традициям и стремление к новаторству – условие, данное самой историей города. Крупнейшие мастера, отвечая на запросы времени, относились не только к картине, но и к архитектуре, как к «воспроизведению специфической модели мира» и выражали определенное мировосприятие живописно-пластических идей.

Наталия Земляная и Вячеслав Хомутов – петербургские художники, обращенные к поиску новых выразительных возможностей искусства. Многолетний творческий союз неоднократно закреплен их совместными выставочными проектами. Художников объединяет принадлежность к одной школе, и здесь не только учеба в ЛВХПУ им. В.И. Мухиной. В большей степени стены этой школы были раздвинуты Г.Я. Длугачем, П.М. Кондратьевым, В.В. Стерлиговым (последователями мастеров первой половины ХХ века – К.С. Петрова-Водкина, К.С. Малевича, П.Н. Филонова), – и вслед за ними пришедшими А.П. Зайцевым, В.П. Поваровой, Л.В. Куценко и М.А. Гороховой, ставшими непосредственными наставниками студентов, объединившихся в 1980-х годах в группу «Параллель».

Тогда беспокойные «мухинцы» обратились к традициям искусства мировой классики и русского авангарда. Наталия и Вячеслав – из их числа – числа адептов идеи цвето-пластического восприятия мира и построения картины по законам, усвоенным у неординарных педагогов. И хотя идеи не рождаются дважды, важно научиться не цитировать предшественников, а применять накопленный опыт. От авангарда Н. Земляная и В. Хомутов приняли поиски «пластического пространства»: ощущение взаимоотношений предмета со средой, синтез плоскостности и глубины. О «методе пластического раскрытия реальности» некогда высказывался К.И. Рождественский в связи с особенностями рисунков Шардена, Энгра, Сезанна, Сурикова, Врубеля.

В основе умозаключений, логически-взвешенных определений объекта изображения, будь то натура или воображаемый сюжет, лежит аналитическая интерпретация того и другого, когда глаз подобен рентгену, но не фотоаппарату. Собственный формальный путь Н. Земляной и В. Хомутова всегда связан с предметом или темой. Для них важно, пропустив через себя реалии мира, как материальную, так и эмоциональную его составляющие, с помощью визуальных средств – формы и цвета, – трансформировать этот пережитый личный опыт в произведение искусства. Каждый из двух художников приобщился к традиции аналитического созерцания, вступив в пограничную область искусства, простирающуюся между предметным миром и его нефигуративной противоположностью.

Абстрагируясь от натуры, но сохраняя сенсорную связь с жизнью, они избегают опасности создания научной диаграммы или дизайна вместо искусства. Холсты и графические серии Наталии и Вячеслава можно назвать ассоциативными абстракциями.

Во времена нашего детства во всяком доме, стремившемся к уюту, были ковры. Орнаменты на них пробуждали фантазию, позволяли зрительно-
чувственным ассоциациям ребенка уносить его в область сказочных сражений добра со злом, преодолевая конкретику окружающего мира. И так издавна повелось, что зло чаще связывалось с темным цветом или тоном. Одна из работ Н. Земляной так и названа – «Темное и светлое» (2001).

Не берусь за художников решать, насколько «литературная составляющая» сопровождает собственно процесс работы над произведением, но названия у них вполне развернутые, в отличие от, скажем, безличныех «Композиций № 1, 2, 3…». Это ли не позволяет надеяться, что идея подпитывает тему.

В названиях композиций отражена и геометрия – ромб, круг, крест, точка, (но это уже предмет отдельного исследования из области семиотики), – а также звучат понятия: пространство, лабиринт. Закольцованность прямоугольных форм создает тему окна и… кристалла. Отсюда поиск исхода. Лабиринт таит два противоположных решения: либо тупик, либо – выход. Переводя на лирический язык: то ли разрыв, прощание, то ли встреча, свидание. Но собственно названия не обременяют картины свидетельствованиями, они, скорее, – шепот, а не громко сказанное слово; касание, а не толчок. Прикосновение к тайне, а не лотерейный билет с конкретным выигрышем. Наша принадлежность к предметно-материальному миру, а равно пребывание в форме, заставляет людей, и мыслить формами и ощущать «куполообразность» пространства. Однако у художников-аналитиков с опытом непременно вырабатывается способность абстрагироваться, даже отрываться от Земли, прикасаясь к Космосу. Именно им удается перестроить свое видение с иллюзорно-предметного на пространственно-пластическое. И тогда «глаз видящий» сменяет «глаз знающий», по Филонову, или иначе: «вúденье переходит в веденье», – как сказано С.М. Даниэлем о духовном зрении.

Следуя от перцепции к концепции, от натуры (как повода) к картине (как
к выводу), оба мастера – и Земляная и Хомутов, – придерживаются приемов, усвоенных в школе и язык их произведений созвучен куценковско-поваровской и кондратьевско-стерлиговской художественной лексике. Темы, разрабатываемые в свое время Л. Куценко – напряжение пространства, фактуры, геометрия и свет, диссонанс, механическое движение. У В. Поваровой – структура, движение. «Полосы» ее – находки на стыке систем К. Малевича и М. Матюшина. Так рождались тематические циклы художницы: радужная энергия, магическая форма, безвесие, знаки, кресты, пространство. Все это не могло не отразиться на творческих поисках Н. Земляной и В. Хомутова. Отсюда общие для них принципы работы сериями, ритмическое распределение цвета на плоскости, позволяющее предельно обнажить цвет, дать ему красочное напряжение.

Между тем они по-своему ставят и решают профессиональные задачи, применяя пластические обретения предшественников, а равно обогащая возможности изобразительного искусства улавливать характерные структурные черты модели, информирующие о ее выразительности. Следовательно, у Н. Земляной и В. Хомутова идет работа по выявлению смысловой структуры предметного мира, изучению и интерпретации взаиморасположения и связи составных частей чего-либо.

Живописные конструкции на плоскости уподобляются большим многоцветным кристаллам. Кристалл как модуль создания мира и как модель радужного орнамента. Форма, словно множась и отражаясь в сферическом пространстве, требует нового отношения к организации плоскости и, наконец, нового пространственно-проекционного мышления. И Вячеслав Хомутов логически развивает созвучные своей профессиональной деятельности архитектора темы, от «кристаллов» переходя к «полоскам», а затем и «башням».

Отталкиваясь от постулата П.М. Кондратьева, что форма, в первую очередь не предмет, а идея, художник выражает свое отношение к натуре. И она – всегда отправная точка в наблюдениях. Сама природа скрывает и одновременно подсказывает
строение. У художника структура картины проявляет знаковость первоисточника впечатлений, то есть модели.

В холстах и графике Наталии Земляной также исследуются смысловая структура сил, обоюдное вхождение и взаимозависимая поддержка форм. Стремление к ансамблевой слаженности, в которой формы контролируют друг друга и реагируют на соответствующую цветовую поддержку – общие черты произведений художников-структуралистов Наталии Земляной и Вячеслава Хомутова.